|
А вот из столь любимого здесь Солоневича:
"Пятый лагпункт в силу своеобразного сцепления обстоятельств, несколько изолированный от действий всесоюзного кабака, был сыт. И когда месяцем позже я пришел сюда уже не для вылавливания футболистов, а для организации физкультуры, полуторатысячная масса лагерного населения в течение одного выходного дня построила гимнастический городок и выровняла три площадки для волейбола. В карельских условиях это была весьма существенная работа. Приходилось выворачивать камни по 5-10 тонн весом и таскать носилками песок для засыпки образовавшихся ям. Но эта работа была сделана быстро и дружно. Когда я стал проводить занятия по легкой атлетике, то выяснилось, что из людей, пытавшихся толкать ядро, 6 человек без всякой тренировки и уж, конечно, без всякого стиля толкнули его за 11 метров. Какой-то крестьянин средних лет в сапогах и арестантском платье тоже без тренировки и тоже без стиля, прыгнул в длину 5,70, он же толкнул ядро на 11,80."
Я не понимаю, это что за лагерь? Лагерь труда и отдыха? Пионэрский лагерь? Это что за "дикие" условия в концлагере, где можно заниматься спортом? Зэкам разрешают заниматься ЛЕГКОЙ АТЛЕТИКОЙ??? Что за...? Где все ужасы лагерной жЫзни? Неужели они и так не устают на каторжных работах, что хватает сил заниматься спортом? Выходит что и сил и времени хватало. Дальше тоже интересно:
"Из пятого лагпункта я возвращался в Медгору пешком. Стояло очаровательное весеннее утро, такое утро, что не хотелось думать ни о революции, ни о побеге. По обочинам дороги весело болтали весенние ручейки, угрюмость таежного болота скрашивалась беззаботной болтовней птичьего населения и буйной яркостью весенних цветов. Я шел и думал о самых веселых вещах, и мои думы были прерваны чьим-то возгласом: - Халё, тов. Солоневич, не узнаете? Узнавать было некого. Голос исходил откуда-то из-за кустов. Там была густая тень, и мне с моей освещенной солнцем позиции не было видно ничего. Потом из кустов выполз какой-то ВОХРовец с винтовкой в руке и с лицом, закрытым накомарником - густой тюлевой сеткой от комаров. - Не узнаете? - повторил ВОХРовец. - Вы бы еще медок на голову накрутили, с овеем легко было бы узнать. Вохровец снял свой накомарник, и я узнал одного из урок, в свое время околачивавшегося в третьем лагпункте. - Как это вы в ВОХР попали? Перековались? - Перековался к чертовой матери, - сказал урка. - Не житье, а масленица. Лежишь этак цельный день животом вверх. Пташки всякие бегают. - Что, в секрете лежите? - В секрете. Бегунков ловим. Махорочки у вас разжиться нельзя? Посидим, покурим. Степка, катай сюда. Из-под того же куста вылез еще один ВОХРовец, мне не знакомый. Сели, закурили. - А много вы этих бегунков ловите? - спросил я. - Чтоб очень много, так нет. А ловим. Да тут главное дело не в ловле. Нам бы со Степкой тут до конца лета доболтаться, а потом айда в Туркестан, в теплые края. - Выпускают? - Не, какое там! Сами по себе. Вот сидим, значит и смотрим, как и где какие секреты устроены. Да тут, главное дело, только по дороге и пройти можно; как сажен сто в сторону, так никакая сила, болото. А где нет болота, так вот секреты, вроде нас. Под кустиком яма, а в яме ВОХРа сидит. Все видит, а не видать. Слышать о таких секретах было очень неуютно. Я пораспросил урку о их расстановке, но урка и сам не много знал, да и секреты вокруг пятого лагпункта меня не очень интересовали. А воображение уже стало рисовать. Вот идем мы так с Юрой, и из-под какого-нибудь кустика: «А ну, стой!» И тогда гибель. Весенние краски поблекли. И мир снова стал казаться безвыходно, безвылазно советским."
Ничего не понимаю!!! Суровая лагерная жизнь и зэк спокойно разгуливает из лагпункта в лагпункт? Дорогие товарищи, разрыва шаблона не наступает? И спортом занимается, и курево у него есть, гуляет из лагеря в лагерь! Да уж, тяжелая жизнь была у Солоневича в "концлагерях"!
|